Мой путь в психологию, вероятно, был предопределён. Ещё до момента моего поступления в школу, люди отмечали мой философский склад, рассудительность и серьёзность. Всё то, что меня интересовало, я изучал глубоко и основательно. В детстве мне нравился железнодорожный транспорт, а потом меня стали увлекать музыка и русская литература. Глубокое познание было моей потребностью, которая сохранилась и по сей день.

Когда я получал образование психолога, я знакомился с многообразием деятельности в рамках этой профессии. Ведь психолог — это не просто человек, говорящий умные вещи. Это не человек, знающий секрет счастья. Это специалист, которой занят познанием. Врач изучает строение органов, тканей и систем, болезни и пути излечения от них. Психолог имеет дело с очень сложным и не до конца ещё изученным предметом: с психикой. Как она работает, как формируется психическое, что влияет на нашу психику — это сотни факторов, включённых в историю каждого человека.

Именно истории развития человека и его психической жизни я уделяю особое внимание. Часто мой клиент считает события своей жизни случайными, и не старается узнать, почему это так, и что его сделало таким, каков он есть. Но именно здесь лежат все ключи к пониманию актуальной ситуации, и той проблемы, за решением которой он приходит ко мне.

Каждый человек — эксперт по вопросам своей жизни. В мире нет человека, знающего вас лучше, чем вы сами. В мире научного психологического знания созданы сотни теоретических подходов, через которые учёные пробуют описать и объяснить практику: всё то, что происходит в нашей жизни. Психолог-практик вооружается этими идеями, и начинает исполнять свою часть работы, пытаясь разобраться в клиентском случае.

Какие психологические школы и направления повлияли на меня, как психолога? Это психоанализ, гештальт-терапия, транзактный анализ и рилив-терапия.

Начну по порядку. Классический психоанализ дал плоть и кровь многим ключевым направлениям психологического консультирования, терапии и психологической помощи. Именно идеи Зигмунда Фрейда позволили сформировать отправную точку, на основе которых последователи создали свои школы и направления. «Введение в психоанализ», «Толкование сновидений», «Я и Оно» — классические труды, к которым я не единожды возвращался, и всегда находил в них что-то вдохновляющее.

Гештальт-терапия — это направление, которое открылось для меня не сразу. Во времена моего обучения психологии «гештальт» был в моде: было множество специалистов, работающих в этом подходе. Признаюсь, я ощущал антипатию. Мне, как индивидуалисту не хотелось вставать в один ряд со всеми. Через годы я ощутил потребность прочесть книгу «Внутри и вне помойного ведра», где Фриц Перлз рассказывает много о себе. Мне кажется, он был рок-звездой от психологии, и те, кто прочтут книгу поймут, что я имею ввиду. Однако, за внешними эффектами Перлза сокрыт талант и глубокое понимание человека. Когда я прочёл сборник «Гештальт-семинары», составленный из транскрипций аудиозаписей семинаров в Институте Эзален (Биг Сур, Калифорния), я был ошеломлён теми открытиями, которые я сделал. Считаю, что эта книга во многом способна открыть глаза на понимание психических процессов. 

Существуют три зоны, или три слоя осознания. Во внешней зоне происходит осознание мира: тех вещей, фактов и процессов, которые доступны каждому. Внутренняя зона — это место внутри кожи. Средняя зона — это зона фантазий, воспоминаний, мыслей, концепций, представлений и т. д. Исследование этой зоны, зоны фантазий, Перлз считал большой заслугой Фрейда. Однако Фрейд, по его мнению, фиксировался только на ней и недооценивал важность осознания первых двух зон — себя и внешнего мира Фриц Перлз полагал, что неврозы возникают в результате тенденции к сосредоточению на средней зоне за счет исключения из сознания событий внутренней и внешней зон.

Транзактный анализ Эрика Берна привлёк своей простотой и ясностью. Его трёхкомпонентная модель эго-состояний позволяет разобраться и структурировать любой процесс общения между людьми. Суть любого конфликта понятна и объяснима, если его рассмотреть через анализ транзакций. Эрик Берн, как талантливый автор, написал много книг доступных к пониманию. «Игры, в которые играют люди», «Люди, люди, которые играют в игры» — это книги, которые рекомендуют к прочтению на младших курсах психологических факультетов. И не напрасно: в них довольно чётко и просто изложены различные схемы жизненных ситуаций и затруднений, а понятие сценарных событий помогает ещё лучше понимать истории, рассказанные моим клиентом. Книгу «Введение в психиатрию и психоанализ для непосвящённых» я считаю лучшим пособием для тех, кто доверяет себе, и хочет разобраться в феноменах психологической жизни, не попадая под обаяние популярных книг, несущих мысль «все плохие, а я — хороший».

Рилив-терапия — это подход, в котором я нашёл много знакомого. Чтобы работать с клиентским случаем, нужно не только понимать теорию, но и владеть инструментами и техниками, позволяющими вести сессию. Часто конкретной целью работы с клиентом является поиск и отработка травмирующих событий. Почему это важно? Травма комплексно воздействует на человека, забирая его ресурсы (способности) и жизненные силы. Любая ситуация в жизни должна восприниматься спокойно и с комфортом. Если этого нет, то гештальт ситуации не закрыт, человек принял не те решения, и его бессознательное останавливается, фиксируется на этом моменте. Ярлыками для поиска таких событий служат эмоции, чувства и ощущения человека. Как уже было сказано, контакт с «закрытым» событием комфортен, даже если эта история когда-то была тяжёлой или пугающей. «Открытые» события всё ещё выдают порцию аффекта, когда человек на сессии просматривает эти события.

Наверно, вам интересно узнать, как я вижу своего клиента?

Продуктивная работа между клиентом и психологом начинается с создания доверительной и безопасной обстановки. Два человека должны познакомиться, и заложить фундамент дальнейшего взаимодействия. При этом важны три элемента: клиент, психолог, и рабочее простраство. Психолог и клиент должны быть похожи, но всё-таки иметь небольшие различия. Если различия между ними велики, то им будет сложно понять друг друга, и их знакомство, скорее всего, не продолжится.

В своей консультативной практике я ориентирован на глубокую работу, в русле традиционных психологических школ. Мне близок научный подход, но мировоззрение клиента может включать и иные компоненты, объясняющие его картину мира. Я избегаю стереотипов, считаю, что любые нестандартные проявления клиента — это часть его нарратива, повествования о нём. Мне нравится слушать клиента. Множество раз я замечал, что клиент с хорошим ресурсом лишь рассказав свою историю получает не только пассивную разрядку эмоций, но и  новые мысли, идеи и решения. 

Не толкайте реку, она течёт сама (Фриц Перлз)

На мои сессии приходят взрослые люди; довольно часто мы работаем над темой отношений. Любых — личных, межличностных, деловых. Иногда я работаю с клиентом невротического или пограничного уровня психической организации, который может страдать, например, от депрессии. Я не избегаю сложной работы, но и не забываю о том, что психолог не всесилен. В некоторых случаях помощь врача-психиатра или сексолога просто необходима. Чтобы разобраться в клиентском случае лучше, я провожу диагностику с помощью тестов.

Некоторые психологи пишут о себе: «я поддерживающий психолог, работаю бережно и глубоко». Эта формула не обо мне. Я психолог, который будет стремиться поймать суть проблемы. И сделает это. Работа вместе со мной, наверно, не будет лёгкой беседой, но это будет содержательно и по делу.

Я очень высоко ценю доверие, которое мне оказывают мои клиенты. Я умею хранить их секреты. Я с пониманием отношусь к клиентам, у которых возникает перенос негативных чувств на меня, и не ощущаю никаких обид по этому поводу. Ведь психолог — это специалист, профессионал, который многому обучается, и ведёт работу над собой. Консультирование и психотерапия — это не только психологические техники и упражнения. Это две личности — психолога и клиента, а также то пространство, которое создаётся во время их работы.